Close
Почти все вирусные вспышки, включая коронавирусы, ВИЧ, гепатит
– это зоонозные инфекции, связанные с переходом патогена с диких животных на человека. Такие переходы время от времени происходят, одним из последних случаев была атипичная пневмония, которую вызывал вирус SARS. Он на 95% совпадает генетическим кодом с новым коронавирусом, но обладал гораздо меньшей заразностью.
В случае с новым коронавирусом переход произошел, скорее всего, от летучей мыши. Поскольку люди – не родной для этого вируса организм, мы наблюдаем, как он пытается адаптироваться и сначала ведет себя очень агрессивно, но можно ожидать, что как и другие вирусы, со временем он станет мягче и не будет таким смертельным, поскольку вирусу важно не убивать своего хозяина, а распространять себя по популяции. В нашем мире много других подобных коронавирусов, которые уже не вызывают ничего, кроме легкого насморка.
Вспышки таких заболеваний происходят все чаще (только коронавирусы – трижды за 20 лет), потому что человек стал активнее вмешиваться в природу и сталкиваться с новыми животными и их патогенами, которых раньше встретить не мог.
Так было, кстати, с ВИЧ, который появился у человека, когда вырубка лесов вынудила африканских пигмеев переселиться в другие леса, где они стали охотиться на новых для себя обезьян и через кровь заразились от них.
Предупредить такие вспышки практически невозможно, потому что мы не можем предупредить того, чего не знаем.
Но если бы ученые с самого начала имели точные данные из Китая, если бы ВОЗ добился проведения там расследования, вспышку удалось бы ограничить намного эффективнее.
Все страны действовали на основании изначальной китайской статистики. Мы строили первые прогнозы на основании одних данных, а в феврале Китай неожиданно увеличил число объявленных случаев коронавируса в 10 раз, поменяв формулировку: вместо подтвержденных тестами случаев (а эффективность тестирования на начальном этапе была очень низкой) дал цифру вероятных случаев.
Безусловно, это повлияло на распространение пандемии. Нужно принимать меры на политическом уровне, чтобы международные организации получили хоть какую-то власть и значение. ВОЗ ограничивается только советами и оставляет всю ответственность за действия на самих странах. Первый отчет ВОЗ о ситуации в Китае был декларативным и политизированным.
На ближайшие 20 лет, скорее всего, человечество получило серьезный урок и сделало выводы. Китай и другие страны будут очень жестко пресекать торговлю дикими животными и использование их в традиционной медицине. Роль эпидемиологии снова вырастет.
После этого, со стиранием исторической памяти и со сменой поколений, повторение этого возможно.
Убедительные статьи в ведущем научном журнале Nature показывают, что вирус не может быть лабораторно сконструированным – для этого в нем должны быть определенные повторы генетического кода, которые бы указывали на склейки.
При этом рекомбинация – смешение двух природных вирусов в лаборатории вполне могла иметь место. Такие работы часто делают с вирусами гриппа, это обычная практика.
Крупный институт вирусологии в Ухани, где хранились образцы различных вирусов, действительно расположен в нескольких сотнях метров от рынка, на котором зафиксировали первые случаи заражения, и нельзя исключить фактора человеческой халатности – того, что природный вирус, который исследовался в лаборатории, «сбежал» из него.
Существует уже несколько сотен заявлений о начале разработки вакцины. Но лабораторный препарат, который вызывает появление антител – это еще не вакцина.
После получения препарата его нужно проверить сначала на животных и убедиться, что он вызывает антитела, затем – провести серию испытаний на людях, чтобы убедиться, что он не приводит к аллергическим реакциям, не ухудшает течение болезни, как это, например, бывало с препаратами против лихорадки денге.
Наконец, с соблюдением всех медицинских и статистических методов нужно провести клинические испытания эффективности, которые на большом числе добровольцев докажут, что вакцина эффективна в сравнении с другими препаратами.
Как известно, в мире существует мощное антивакцинное движение
– в каком-то смысле благодаря нему безопасность вакцин доведена до фантастического уровня, но именно поэтому испытания занимают так много времени, а после этапа испытаний нужно еще наладить массовое производство и распространение. Вероятно, вакцинация начнется с групп риска – домов престарелых, врачей, полицейских, священников.
Поэтому вакцина будет проверенной и безопасной не раньше весны 2021 г., а основная часть населения получит к ней доступ примерно к концу 2021 г.
Сейчас мы проверяем белок, разработанный вместе с нашими украинскими партнерами, компанией «Диапроф-Мед». Этот белок был получен для создания тестов на антитела и первые опыты показали, что он может вызывать иммунный ответ и, таким образом, потенциально стать вакциной. В Украине нет лаборатории, где можно работать с живым вирусом, поэтому мы скооперировались с зарубежными коллегами для испытаний. После их проведения можно будет сказать, есть ли у нас успешный прототип.
Вирус постоянно мутирует, но это не означает, что мутации дадут ему возможность ускользнуть от нашего иммунитета. Изменяются участки, важные для его приспособления к нам, но сохраняются осново- полагающие детерминанты, на которые как раз и существуют антитела.
Существуют ли средства профилактики или лечения COVID- 19? Эффективны ли против него прививка БЦЖ, антималярийные препараты, алкоголь?
Можно быть почти уверенным, что в обозримой перспективе лекарства появятся, потому что вирус довольно простой. Это РНК-вирус, и обычно от него легче разрабатывать противовирусные препараты.
Первая информация уже появилась – американская компания Gilead начала выпуск препарата для рынка США, пока он предназначен только для тяжелых больных. Однако высоких результатов это лекарство пока не дает: с 11% до 8% снизилась летальность, в два раза сократилась длительность болезни.
За исключением этого, доказанно эффективных препаратов пока не выпущено.
Доказательств эффективности прививки БЦЖ нет. Опубликованные в СМИ совпадения по некоторым странам не означают прямого следствия. В Китае были привиты 100% населения, многие также в Италии – там прививать от БЦЖ перестали только в семидесятых, то есть пожилые имели вакцину, однако от вспышки это не спасло.
Эффективность антималярийных препаратов также не доказана: в пробирке они якобы показали свою действенность, но надежных исследований на людях не опубликовано.
Нет никаких оснований считать, что принятие алкоголя внутрь может предотвратить заражение.
Без тестирования – никак, течение гриппа тоже может быть тяжелым, а коронавируса – легким или вообще бессимптомным.
Почему вирус настолько опасен для пожилых людей?
Дело в том, что для проникновения в клетки вирус буквально использует фейки: показывает полезное вещество на своей поверхности клеткам, и они сами запускают его внутрь.
В качестве своей цели при этом вирус использует клеточный рецептор ACE2. С возрастом у человека происходит нарастание частоты этого рецептора в легочных и других клетках, что и приводит к большей тяжести и летальности COVID-19 у пожилых по сравнению с другими респираторными вирусами.
Капли жидкости появляются в воздухе не только когда мы кашляем, но и при обычном дыхании, и они тоже могут разносить инфекцию, хотя и не так далеко. Поэтому ношение масок очень важно: во-первых, так при столкновении с вирусом вы вдохнете меньшее количество частиц, а от дозы может зависеть тяжесть заболевания, а во-вторых, если заражены вы, то маска защищает других людей от вас.
Основная задача карантина – не остановить вирус совсем (это невозможно, для этого всем пришлось бы многие месяцы вообще не выходить из дома), а растянуть его распространение, чтобы не случилось одномоментного сильного удара по системе здравоохранения, когда ее мощности не справятся с количеством тяжелых больных. Карантин, конечно, снижает скорость передачи вируса.
Но важно выбирать конкретные меры более специфично, потому что нет болезни в целом по странам – есть вспышки в конкретных очагах, городах, и нужно не копировать меры, а принимать их с учетом плотности населения, количества активных случаев в регионе и регулярно пересматривать в зависимости от обстановки.
Когда инфекция стала активно передаваться внутри страны, уже нет смысла так много сил тратить на контроль внешних границ – вместо этого стоит обратить внимание на внутренние, между регионами.
ВОЗ следует выпустить единые отчетливые рекомендации, какие меры при каких критериях применять.
Решения следует принимать только на основе качественных данных.
Среди чиновников обязательно должны быть эпидемиологи.
В Великобритании первое время казалось, что медицинские мощности выдержат, если ввести карантин только для пожилых людей, а молодым позволить переболеть и приобрести иммунитет. Однако в конечном счете система все-таки не справилась: британцам пришлось даже вызывать медработников с пенсии и подключать медицинские подразделения армии.
В Швеции мощностей системы хватило, чтобы справиться с эпидемией – возможно, там лучше обстоят дела с коечным фондом и реанимационными мероприятиями, или же туда попал более мягкий генотип вируса.
В любом случае, выводы об эффективности жестких или мягких моделей карантина можно будет делать только через несколько лет, по прошествии эпидемии.
Во-первых, важно, как правительства разных стран считают случаи, методика может быть разной.
Во-вторых, созданы подробные карты мутаций вируса, и видимо, в Италию и Южную Корею попали разные генотипы, которые привели к разной летальности: в Италии это был ранний, очень агрессивный тип вируса, который еще совсем не адаптировался к человеку, а в Южной Корее – более мягкий. Возможно, такой же мягкий патоген попал и в Швецию. Из-за этой разницы корейская модель карантина с всеобщим тестированием вряд ли бы хорошо сработала в Италии.
В-третьих, очень важна популяционная разница: в Италии население возрастное, в Индии – намного моложе. В одних странах с хроническими болезнями просто сложнее выжить, чем в других. Поэтому у коронавируса в разных странах разное количество легких мишеней для удара.
По этой причине можно сказать, что вспышка такого вируса, как COVID-19, в шестидесятые годы прошла бы незамеченной: в мире просто не было такого количества пожилых людей в популяции, для которых встреча с коронавирусом настолько опасна.
Существует целая батарея тестов. Тест ПЦР (полимеразная цепная реакция) выявляет РНК вируса в носоглоточных смывах и определяет, болеет ли человек в настоящее время. Тесты на антитела IgM и IgG выявляют их в крови человека и говорят о наличии или отсутствии у него иммунитета к вирусу. IgM-антитела появляются на раннем этапе, их наличие говорит о том, что человек болеет или переболел недавно. IgG- антитела свидетельствуют о том, что с болезни прошло некоторое время и человек уже защищен.
Если у вас температура, лающий кашель, затруднение дыхания, тогда нужно вызывать врача на дом и сдавать ПЦР-тест. Идти для этого в больницу, чтобы распространять болезнь, или сдавать такой тест на всякий случай не стоит. ПЦР-тесты разумно сдвинуты в сторону низкой чувствительности и высокой специфичности, то есть срабатывают на большое количество патогенов (у болеющего человека много частиц вируса) и отсеивают при этом родственные коронавирусы.
На старте эпидемии у нас были только ПЦР-тесты, но они имеют ряд ограничений: при огромном количестве тестов лаборатории контаминируются – загрязняются образцами вируса, что снижает достоверность результата. Нужны аккредитованные лаборатории, готовые проводить тестирование надлежащим образом. Кроме того, большое количество антител в носу болеющего человека блокирует вирус, и взятие мазка из носоглотки может часто давать ложноотрицательный результат. Все это порождает расхождения с клиническими данными: человек болеет, а результат отрицательный, и наоборот. Тесты на антитела надежнее и не обладают этими недостатками. Поэтому, безусловно, массовые быстрые тесты хорошего качества на антитела очень нужны, любой человек, поступающий в больницу, должен иметь в первые сутки результат такого теста. Ведь у бессимптомных больных антитела могут появиться за неделю до того, как ПЦР- тестирование даст положительный результат.
Массовое тестирование на антитела позволит также выявить, в каком объеме нужно вакцинирование, и понять, какие группы людей уже защищены с высокой долей вероятности – они могли бы идти работать без ограничений и даже помогать в больницах.
Но очень важно для этого создать надежные тесты, которые не дают большого числа ложных результатов. Сейчас, к сожалению, многие страны закупают тесты на основе цены, а не надежности. Из 12 тестов, случайно купленных нами по всему миру, два оказались просто пустыми бумажками. Известно, что Испания отправила миллион тестов обратно в Китай из-за очень низкого качества, а власти Словакии даже грозились утопить партию тестов в Дунае.
У нас есть источники информации для изучения самых разных белков для разработки тестов. В «ДиаПреп» сейчас есть два теста, в которых мы уверены, и их сочетание дает более 90% гарантии правильного результата.
Наш партнер в Украине, производитель тестов на антитела
«Диапроф-Мед», уже объявил о запуске производства тестов и начал процедуру их сертификации в FDA – федеральной службе США, исполняющей функции фармкомитета. Сертификат этого ведомства – серьезное подтверждение надежности теста, он выдается после очень строгой проверки.
Наши тесты начали продаваться во всем мире, но в России мы пока не можем найти партнеров из-за того, что цена не настолько низкая, как у китайских тестов.
Антитела появляются почти всегда и служат надежным маркером наличия у человека иммунного ответа, который сохраняется на довольно длительное время. В случае с родственным COVID-19 вирусом SARS иммунитет сохранялся у людей даже через пять лет.
Появлявшиеся в прессе случаи повторного заражения коронавирусом, скорее всего, говорят о ненадежности тестов – ложноположительный результат дал повод говорить о повторном заражении.
Похоже, что как и другие респираторные вирусы, COVID обладает сезонностью. По каким-то причинам ему сложнее распространяться при летней влажности и температуре. Поэтому карантин летом имеет меньше смысла, чем в холодный сезон – к тому же важно учитывать и социальные факторы долгих ограничений, не допустить безработицы и голода.
При этом в летнее время выше вероятность переболеть в легкой или бессимптомной форме, потому что в неблагоприятных для себя условиях вирус передается в меньших дозах, а полученная доза влияет на тяжесть заболевания.
К сожалению, это означает, что велика вероятность возвращения вируса осенью, с приходом холодной погоды в конце октября – ноябре. В Южном полушарии сейчас холодный сезон, и ситуация там как раз обострилась.
Особенно напряженной ситуация может стать в тех регионах, где весной не было большой вспышки – там больше уязвимых к вирусу людей. Именно поэтому надо уже сейчас готовить реанимационные койки.
Поскольку держать всех людей на многомесячном карантине невозможно, вспышки будут продолжаться несколько лет – или до массового вакцинирования, или до тех пор, пока не начнет вырабатываться коллективный иммунитет: при 30% переболевших или вакцинированных распространение инфекции замедляется, а при 60-70% идет на убыль. Это связано с тем, что вирус начинает постоянно попадать на устойчивых к инфекции людей, и цепочки его передачи обрываются.
Пока до этих цифр далеко: например, в Москве по результатам тестов антитела летом имели до 10% людей, в Нью-Йорке – 12%.
Без вакцины пандемия продлится 3-4 года, с вакциной – около двух лет. Но появление вакцины сразу снизит социальное напряжение, потому что пожилые и хронически больные люди перестанут массово умирать от коронавируса.